Скоро-скоро, в желтый час заката,
Лишь погаснет неба бирюза,
Я закрою жадные когда-то,
А теперь – усталые глаза.

И когда я стану перед богом,
Я скажу без трепета ему:
„Знаешь, боже, зла я делал много,
А добра, должно быть, никому.

Но смешно попасть мне к черту в руки,
Чтобы он сварил меня в котле:
Нет в аду такой кромешной муки,
Что б не знал я горше – на земле!”

1942 г.

Бързо-бързо в час на залез морен,
щом изтлей небесен тюркоаз,
ще затворя жадните доскоро,
а сега очи уморни аз.

И когато се явя пред Бога,
ще му кажа, без да търся рай:
„Аз злини направих, Боже, много,
никому добро не сторих май.

Но е смешно с дявола да страдам
и да ме вари в казана там:
мъки непосилни няма в ада,
дето на земята да не знам!”

1942 г.