В море царевич купает коня,
Слышит: «Царевич! взгляни на меня!»

Фыркает конь и ушами прядет,
Брызжет и плещет, и дале плывет.

Слышит царевич: «Я царская дочь!
Хочешь провесть ты с царевною ночь?»

Вот показалась рука из воды,
Ловит за кисти шелкòвой узды.

Вышла младая потом голова,
В косу вплелася морская трава.

Синие очи любовью горят,
Брызги на шее как жемчуг дрожат.

Мыслит царевич: «Добро же! постой!»
За? косу ловко схватил он рукой.

Держит, рука боевая сильна:
Плачет, и молит, и бьется она.

К берегу витязь отважно плывет;
Выплыл; товарищей громко зовет:

«Эй вы! сходитесь, лихие друзья!
Гляньте, как бьется добыча моя…

Что ж вы стоите смущенной толпой?
Али красы не видали такой?»

Вот оглянулся царевич назад:
Ахнул! Померк торжествующий взгляд.

Видит, лежит на песке золотом
Чудо морское с зеленым хвостом;

Хвост чешуею змеиной покрыт,
Весь замирая, свиваясь, дрожит.

Пена струями сбегает с чела,
Очи одела смертельная мгла.

Бледные руки хватают песок,
Шепчут уста непонятный упрек…

Едет царевич задумчиво прочь.
Будет он помнить про царскую дочь!

1841

С кон плува князът сред морски вълни.
Чува глас: „Княже, към мен погледни!”

Конят преде с уши; пръски безчет
мята и цвили, и плува напред.

Екне гласът: „Царска щерка съм аз,
цяла нощ с мен би изгарял от страст…”

Ето — до коня ръка приближи,
здраво юздата му вече държи.

После изплува и млада глава —
бляска в косите й морска трева.

Сините ириси страстно пламтят,
шията бисери влажни красят.

Каза си князът: „Добре! Стой така!”
Сведе се, сграбчи косата с ръка.

Крепко той с бойна десница държи.
Мята се, моли тя, диво кръжи.

Пъргаво князът достигна брега.
Ето, другарите вика сега:

„Хей, вие дръзки и луди глави,
вижте в морето какво улових!

Май се стъписахте всички! Нима
всяка девойка ви грабва ума?”

Спира се князът, поглежда назад,
ахва и тръпне от смут и от хлад.

Вижда — там морското чудо лежи,
маха с опашка, ръмжи и тъжи.

Мята опашката с блясък зелен,
змийски се гърчи сред ясния ден.

Пяна по грозното чело личи.
В смъртна мъгла плуват двете очи.

Тръпнат ръцете — в тях пясък хрупти,
упрек злокобен устата шепти…

Тръгва към своя дом князът… Но той
няма и там да намери покой!

1841