Она сидела на полу
И груду писем разбирала —
И, как остывшую золу,
Брала их в руки и бросала —

Брала знакомые листы
И чудно так на них глядела —
Как души смотрят с высоты
На ими брошенное тело...

И сколько жизни было тут,
Невозвратимо пережитой —
И сколько горестных минут,
Любви и радости убитой...

Стоял я, молча, в стороне
И пасть готов был на колени, —
И страшно-грустно стало мне,
Как от присущей милой тени...

1858

Седеше с плач на пода тя
и трупаше накуп писмата,
и с длан, по-хладна от прахта,
пак ги разсипваше обратно.

Без взора й да утешат,
се вглеждаше в тях отмаляла —
тъй гледа литнала душа
към изоставеното тяло.

О, как животът в плен и грях
невъзвратимо бе отминал!
О, колко горести и смях,
любов и радости изстинали!…

Стоях аз мълком отстрани,
готов с молби да коленича.
Тя като сянка ме рани —
преди тъй мила и обичана…

1858