Над озером, в глухих дубровах,
Спасался некогда Монах,
Всегда в занятиях суровых,
В посте, молитве и трудах.
Уже лопаткою смиренной
Себе могилу старец рыл —
И лишь о смерти вожделенной
Святых угодников молил.

Однажды летом у порогу
Поникшей хижины своей
Анахорет молился богу.
Дубравы делались черней;
Туман над озером дымился,
И красный месяц в облаках
Тихонько по небу катился.
На воды стал глядеть Мoнax.

Глядит, невольно страха полный;
Не может сам себя понять...
И видит: закипели волны
И присмирели вдруг опять...
И вдруг... легка, как тень ночная,
Бела, как ранний снег холмов,
Выходит женщина нагая
И молча села у брегов.

Глядит на старого Монаха
И чешет влажные власы.
Святой Монах дрожит со страха
И смотрит на ее красы.
Она манит его рукою,
Кивает быстро головой...
И вдруг — падучею звездою —
Под сонной скрылася волной.

Всю ночь не спал старик угрюмый
И не молился целый день —
Перед собой с невольной думой
Всё видел чудной девы тень.
Дубравы вновь оделись тьмою;
Пошла по облакам луна,
И снова дева над водою
Сидит, прелестна и бледна.

Глядит, кивает головою,
Целует из дали шутя,
Играет, плещется волною,
Хохочет, плачет, как дитя,
Зовет Монаха, нежно стонет...
"Монах, Монах! Ко мне, ко мне!..."
И вдруг в волнах прозрачных тонет;
И всё в глубокой тишине.

На третий день отшельник страстный
Близ очарованных брегов
Сидел и девы ждал прекрасной,
А тень ложилась средь дубров...
Заря прогнала тьму ночную:
Монаха не нашли нигде,
И только бороду седую
Мальчишки видели в воде.

1819?

Край езеро, в дъбрави глухи
монах е дирил свят уют,
отдаден строго, за разтуха,
на пост, молитва и на труд.
И вече стар и блед, с лопата
копаел своя гроб студен.
И за почивка благодатна
светците молел ден след ден.

Край прага си веднъж, сред лято,
с молитва кротка Бога той
сам призовавал в тишината;
лесът тъмнеел в ням покой…
Мъгла пълзяла над вълните,
а в свода месецът червен
хладнеел сам в далечините;
монахът гледал примирен.

И ето — с тръпка непозната,
без своя страх да разбере,
той вижда: кипва в миг водата
и пак притихне, пак замре.
И лека като сянка нощна
жена, по-бяла и от сняг,
изплувва в голота разкошна
и сяда на самия бряг.

Тя в стария монах се вглежда,
разресва влажните коси.
От тази красота и нежност
старикът блед се ужаси.
И дълго тъй с ръка му маха,
и дълго кима му в нощта.
След туй, като звездица плаха,
се гмурва в езерото тя.

Не мигна цяла нощ старикът,
не се помоли през деня.
Неволни мисли го подтикват
все към прекрасната жена.
И пак потъна в мрак гората,
луна зад облак заблестя,
и пак изплува от водата
жената прелестна в нощта.

Поглежда го и кима властно,
с целувки мами и със смях,
играе, плаче с детски глас и
привлича бедния монах.
И нежно му шепти, и стене:
„Монах, монах, ела при мен!”
И пак полита устремена
към дълбините в здрач стаен…

Бил трети ден — старикът бледен
на очароващия бряг
очаквал милото видение…
В мрак тънела гората пак…
Сразило утро тъмнината,
ала от него — ни следа…
Деца видели над водата
да плава сивата брада.

1819?